Новое интервью со мной 👀 Не знаю, куда меня эта история приведет.
Андрей Филаретов о граффити, успехе и стенах, которые вы точно видели
Этим летом в Иванове продолжился фестиваль уличного искусства «Полотно» ПОЛОТНО . Его куратор и один из участников – Андрей Филаретов . Вы наверняка видели на городских улицах его рисунки, подписанные псевдонимом FAV. Мы поговорили с художником о творческом пути, работе на текстильном производстве, плагиате в искусстве и о том, что, с точки зрения райтера можно считать успехом (подсказка – это не деньги).
– В интервью с творческими людьми мне всегда хочется задать один вопрос. Зачем все это? Так вот – зачем?
– Когда я начинал рисовать (а это 23 года назад), граффити было просто модным явлением. В России, а тем более в Иванове, его было очень мало. Граффити было чем-то свежим и новым. Я втянулся. А поскольку я человек целеустремленный, то довожу до конца то, что начинаю. Другой вопрос, что тут не особо-то понятно, что значит «до конца». Я не знаю, куда меня эта история приведет, и мне интересно.
Хотя на этот вопрос могу дать и стандартный ответ для всех художников: рисую, чтобы войти в историю искусства.
– Для тебя граффити это увлечение или работа?
– Наверное, все-таки хобби. Но очень значимое.
– А те, кто с тобой начинал, сейчас рисуют?
– Те, с кем прямо начинал, – нет. А вот многие из людей, с которыми мы объединились спустя несколько лет, например, Макс Тринадцатый или Леха Медный, продолжают рисовать. Правда, не в Иванове.
– У кого-то из них успешная карьера? Вообще что для тебя – успешная карьера в граффити?
– Тут два способа измерить успешность. Есть ортодоксальное граффити, когда художник пишет свое имя везде так, чтобы оно было заметно. В этом случае успех – это когда рисунки художника по всему городу, их видно, они на разных поверхностях – от столбов до автобусов. Обычно такого человека называют «ол сити» от английского All City – весь город. При этом, если такой успех измерить деньгами, то может оказаться, что узнаваемость и профессионализм – абсолютно некоммерческая история.
С другой стороны, можно начать с граффити, а реализоваться в других сферах. В дизайне, в оформлении и так далее. Если художник при этом сохраняет стиль, который, например, проник в медиапространство, то это успех.
– То есть Покрас Лампас успешный художник?
– Да. Но не могу сказать, что мне нравится визуальная составляющая. Хотя в продвижении он хорош.
– А то, что его все копируют, в том числе в Иванове?
– Последователи – тоже некий показатель успеха.
– Я скорее имела в виду, что это ведь плагиат. Как, скажем, в скейт-парке у Дворца игровых видов спорта. То есть для художника это, может, и классно. А для города?
– Как художник я тоже вижу это как плагиат. С другой стороны, у этой штуки есть ответственный – заказчик. И если он не разбирается, то ему все равно. Как это происходит? Заказчик хочет рисунок Покраса Лампаса, а тот говорит, что его работа стоит миллион рублей. Заказчику дорого, и он находит того, кто дешевле и готов красить что-то в чужой технике. Это просто означает, что заказчику пофигу и он не видит вот этой тонкой грани. Могут и картину Васи Ложкина заказать, не зная, кто это такой. Наверное, подобные заказчики думают, что это просто мем из интернета. Хотя для художника стать мемом – это, наверное, тоже успех.
– А себя ты считаешь успешным?
– Наверное, я успешен больше в плане All City, чем в коммерческой составляющей. Хотя в общем-то у меня нет даже цели сделать рисунок, который будет всем виден. Я просто еду куда-то далеко (мне это нравится) и там рисую. Просто делаю значок: я тут был. Сейчас вообще обычно рисую маленьких квадратных персонажей. Они превратились в мою подпись. Порой я встречаю знакомых, и они говорят: «Мы забрались в самые далекие е**ня отдаленные районы и нашли там твой рисунок». Меня такие отклики радуют. Может, это и есть мой успех.
– Квадратный персонаж – это твой тег. теггинг – вид граффити, представляющий собой быстрое нанесение подписи автора на поверхности, зачастую в общественных местах. Отдельная подпись называется «тег». Но есть в городе и обычные неаккуратные надписи, буквально застилающие стены. Как тебе кажется, должны ли их закрашивать?
– Думаю, подобные теги нужно убирать. Они раздражают даже меня как представителя граффити-культуры. Воспринимаю их, как фантики, разбросанные по асфальту. А вот когда закрашивают профессиональные качественные рисунки – это расстраивает.
– А кто должен определять качество?
– Если рисунок несогласованный, то собственник, конечно. За ним последнее слово, в любом случае. Если на моей двери нарисуют цветочек, и он будет нравиться всем соседям, это не значит, что я не могу его стереть.
– Есть ли заказы на граффити? Берешься за них или занимаешься только творчеством?
– У меня сейчас мало свободного времени. Я порой делаю заказы, но только в своем стиле. Я в этом плане художник-творец. Если нужно просто перенести чужую картинку на стену, то я не буду этого делать.
– При этом ты долго работал дизайнером, по сути, выполнял работу на заказ. Почему ушел?
– Я работал в газете «Частник». Я не уходил, она логически закончилась – печати в принципе стало меньше. После этого я брал заказы на фрилансе, тоже в дизайне. Но в итоге решил, что буду делать только проекты, которые мне нравятся, а зарабатывать в другом месте. Сейчас я работаю на фабрике «Красная Талка» – гравирую шаблоны, которые потом отпечатывают рисунок на ткани. Мне и хотелось именно такую работу. Чем был плох дизайн? Тем, что ты о нем думаешь постоянно, даже после работы. Мозг может быть неделями занят проектом. А на фабрике такая ситуация невозможна. Дома-то нет оборудования, чтобы гравировать шаблоны.
Но из дизайна, возможно, родился мой стиль: пиксели, модульная сетка.
– Твой стиль отличается от «стандартного», а работы сразу можно узнать. Как ты отвечаешь людям на вопрос: «Почему ты рисуешь квадратики?». Сто процентов же задают такое.
– Ага. «Фав опять своих треугольников нарисовал»!
Это вопрос о том, как понимать современное искусство. Все ругаются, что оно непонятное, но при этом они смотрят сериал под названием «Современное искусство» с 279 серии. От этого и проблемы. Надо было с первой серии смотреть. Важно знать историю искусства, мою историю. Я ведь и традиционное граффити рисовал. Такие…непонятные надписи со стрелочками. Потом пробовал, экспериментировал, в итоге выбрал определенный стиль. Начал использовать трафареты, шаблоны, подбирать какие-то свои приемы. Например, работать со скотчем. Не знаю, что будет через два года. Может, не квадратики, а кружочки рисовать начну. Или абстракцией займусь и буду выливать краску на стену.
Хотя сейчас я всегда продумываю процесс работы. Знаю, какой эскиз и где буду размещать. Некоторые рисунки просто невозможны в другом месте. Как работа «Я вырос под мостом», например. Кстати, ее не было в списке «Полотна». Я сам предложил идею и протолкнул ее. Шкаф под Банным мостом – это история про морфологию места. По такому же принципу я делал Пушкина на улице Пушкина у медакадемии. В другой локации, не под табличкой с названием улицы, он был бы неуместен, был бы не тот эффект. Хотя, в общем-то, это и не банально. Ведь по идее там должно быть что-то про врачей.
– В «Полотне» работают ивановские художники. Но красить Банный мост позвали московских авторов. Скейт-парк – тоже. Как тебе кажется, это нормально или могли бы справиться своими силами?
– Думаю, что для развития нужно больше не местных художников, они привезут с собой что-то новое.
– Ты как-то говорил про «Первую фабрику авангарда», что она перешла от фестиваля для местных художников и артистов в фестиваль, который делают москвичи для москвичей.
– Да. Но ведь кто музыку заказывает, тот ее и танцует. Есть кураторы, организаторы. Они зовут знакомых. Если бы я был организатором, я бы тоже позвал знакомых. И на «Полотне» происходит похожим образом. Но важно понимать, нужны ли эти художники в Иванове, актуальны ли.
– А что должно произойти, чтобы ты перестал рисовать?
– Если исключить оторванные руки, то помешает только нехватка времени из-за какой-то большой занятости. Это даже сейчас ощущается, когда просто работаешь 5/2. Меньше рисую.
– Хотелось бы, чтобы творчество все-таки стало основной занятостью?
– Наверное, думал об этом. Я пробую какие-то ходы, но это прямо дополнительная работа, которой нужно заниматься. Надо придумывать идеи, воплощать, делать обработку, лачить, заказывать рамы, продвигаться в соцсетях. Без этого никто о тебе не узнает.
Инстаграм – это реальность 2.0. А интернет – новое общественное пространство. Продвижение работает. И я сам это вижу. Был такой случай: я написал холст и захотел его продать. Я не делал ничего специального, просто показал процесс в сторис, друзья порепостили и нашелся покупатель. Получилась премия к основной зарплате. Так что продвижение работает, если этим заниматься. Это круче всего – добиться внимания с теми картинами, которые ты придумываешь, а не делать что-то чужое на заказ.
Текст и фото Наталья Мухина
Оригинал текста на https://1000inf.ru/news/100222/
